"Следствие" и его расстрел считаются одной из исторических загадок. Известно, что причастные к убийству товарищи впоследствии очень по-разному описывали события того утра. А в 20-е годы и вообще молчали, доложив подробности только "на самый верх". Оно и понятно, в злодеянии замешан был как раз этот самый "верх".
Сохранился рассказ одного из 7 расстреливавших Колчака товарищей, некого Солуянова: "Охрану в тюрьме, где сидел Колчак, сменили за день до его расстрела. Дело было рано утром. В камеру к Колчаку пришли ровно в четыре часа и сказали, что есть постановление местного революционного комитета о том, чтобы его расстрелять. Он спокойно спросил: "Что, без суда?" Ему ответили, что без суда..."
Где и когда умер Солуянов, неизвестно. Он очень любил выпить и возможно, что умер именно от этого пристрастия. Те, кто руководил расстрелом Колчака, сами были расстреляны в 1937-1938 годах.
Судя по фамилиям Иркутских исполнителей расстрела, они были то ли эфиопы, то ли французы. А именно: исполнители тайной шифровки, посланной по секретному указанию Ленина (“Беретесь ли сделать архинадежно?”) — Чудновский Семён Григорьевич (Самуил Гдальевич), председатель Чрезвычайки Иркутской ГубЧК и член Военкома Лазарь Левинсон. Передавал им "партийное поручение" председатель Иркутского ревкома Янкель Шумятский. Пытался командовать убийством комендант Иркутска Бурсак Иван Николаевич (он же Борис Блатлиндер).
Небольшая статья про расстрел Колчака: www.100velikih.ru/view90.html
Вместе с Колчаком также без суда был расстрелян и В.Н.Пепеляев, премьер-министр его правительства.
Ещё хочу привести слова самого Колчака: "Быть русским... быть соотечественником Керенского, Ленина, Дыбенко и Крыленко... ведь целый мир смотрит именно так: ведь Иуда Искариот на целые столетия символизировал евреев, а какую коллекцию подобных индивидуумов дала наша демократия, наш "народ-богоносец".
Седьмое февраля
И каждый год Седьмого февраля
Одна с упорной памятью моей
Твою опять встречаю годовщину.
А тех, кто знал тебя, - давно уж нет,
А те, кто живы, - все давно забыли.
И этот, для меня тягчайший, день -
Для них такой же, как и все, -
Оторванный листок календаря.
А.В. Тимирёва 1969 г.
Journal information